02… Leto proshlo

Вторая песня возникла,  страшно сказать, на стихи Арсения Тарковского «Вот и лето прошло.  Впервые я их не прочитал,  а услышал в фильме его сына – Андрея Тарковского «Сталкер». Там это стихо-творение звучит голосом Кайдановского. Летом 1979 года я в Москве попал на премьеру «Сталкера»,   причем буквально с пожарного входа,  через пожарную лестницу,  даже не лестницу,  а последовательность отдельных скоб,  какие бывают на внешней стороне заводских труб,  и эти скобы привели меня прямо в кинорубку,  и за весь этот путь я заплатил тройную цену билета  какому-то длинноволосому юнцу-мажору,  зарабатывавшему себе этой «спекуляцией»  на американские сигареты.   И вот  после  этого альпинистского подвига  я прохожу мимо открытой двери рубки киномеханика,  который на меня ноль внимания,  и сажусь в какую-то ложу  прямо под лучом  проектора.  Это было первой  моей встречей  с кино Тарковского,   такой язык мне был незнаком, поразил контраст между  каким-то шоу  в зале (люди  периодически разражались аплодисментами, к примеру, после очередной циничной фразы Писателя),   и чем-то интимным, которое имеет отношение только ко мне, грязь на дорогах, стук шагов по жестяному покрытию в тумане, перестук вагонных колес, звук мотоциклетного двигателя – этот  туман, как и весь мир моего детства, вдруг коснулся моей щеки, моего носа своим носом, как касается пес своим влажным здоровым (в смысле здоровья!) носом, и позвал обратно в потерянный рай. Но «Вот и лето прошло, словно и не бывало, на пригреве тепло, только этого мало…» . Тогда я почти ничего не понял, но я точно знал, что в этом фильме есть что-то мое,  гораздо позже я увидел «Солярис» и «Зеркало»,  но именно «Сталкеру»  через несколько лет мой научный руководитель в университете  посвятил  отдельное  заседание проблемной группы.  Стихи же Тарковского с интонациями Кайдановского остались со мной насовсем,  и постепенно всплыли во мне, как рыба, чем-то мелодическим). И я пел это, очень долго только для себя… но вдруг через года-два я услышал эти слова в новом шлягере у Софии Ротару, и потерял последнее уважение к ней,  кроме того,  что почувствовал себя ограбленным))  (С Ротару у меня особая история, еще не было на горизонте никакой Пугачевой, Ротару была первой певицей всего Союза, я был влюблен в ее голос, сочный, не то, что у какой-нибудь Толкуновой или Сенчиной, и совсем не сладкий как патока у купчихи Зыкиной, хотя ее «Течет Волга»  очень трогательна ). «Лебединая верность», «Да разве можно все забыть», в ее звукоизвлечении для меня соединялись рок-певица Сузи Кватро и начало молдавское, шире, балканское. И вот пришла Пугачева со своей луженой глоткой, и Ротару скукожилась,  мне вдруг открылась  ее одномерность,   и личности, и голоса. Пугачева снялась в «Женщине, которая поет» и вся страна ахнула, и Ротару тоже очень захотелось, она тоже может ого-го, и снялась в фильме «Душа», и, несмотря на «Машину времени» и их песни с треском провалилась. Как жестоко было мое разочарование((  )) Теперь все это удивляет,  как можно было всерьез заморачиваться такими проблемами,   Ротару,  Пугачевой,  да даже  «Машиной  времени»! Но я пел их песни и жил  в одном ритме со страной,  как я это понимал.  А то,  что этого было мало,  понял гораздо позже(( Только этого мало,  да простит Бог мою жадность,  что мне мало))  У  Кайдановского это звучит все гораздо спокойнее и проникновеннее без всякого пения)